Его звали Рыжик. Просто этот котёнок был рыжим. И был он, как все маленькие котята, неспокойным. Бегал, прыгал, гонялся за мухами, листочками, даже за собственной тенью, не говоря уже о собственном хвосте. Рос, как все котята, весело и беззаботно.

Приехал я в эту живописную провинцию Италии, Тоскану по работе и сразу был впечетлён её спокойной красотой, высокими холмами, усеянными ухоженными виноградниками, тишиной, богатой и разнообразной по красоте природе.

Разбросанные по холмам дома удивляют тем, что совсем не кажутся одинокими. Утопая в зелени кустов и деревьев, они, будто, пребывают в постоянном, радостном спокойствии. Чистейший воздух, звенящая тишина, которая иногда нарушается лаем собак и мычанием коров, придавая особое настроение, напоминают наши сёла, но отличаются европейской чистотой, ухоженностью и порядком во всём.

Жил-был дед со старухой, недалеко от озера жили. Как говорится, жили-тужили. А как не тужить, если дед ничего делать не хочет, целыми днями на озере с удочкой прохлаждается, рыбу ловит. Да что там ловит! Коту Ваське не всегда хватает, не то, что им с бабкой. А вечером поест, да идёт на лавочку байки травить с соседями-стариками: кто на охоте что поймал или на рыбалке, вспоминают. Врут, одним словом. А что им ещё делать!

Вот хозяйство всё и на бабке. А сама-то уже не поспевает, годы не те. Так, наверное, продолжалось бы еще долго, но в один прекрасный день всё резко изменилось.

А дело было так… 

Эта история приключилась в африканских джунглях, хотя, наверное, могла произойти и в любом другом месте.

Стояла неимоверная жара, как всегда в этих местах, даже кокосы от жары падали на землю и трескались под жаркими лучами солнца. Высыхали реки и озера. И звери плутали в поисках спасительной влаги.

Росла роза и чем выше росла, тем красивее становилась. И шипы на ней росли длинные и острые.

Все восхищались её красотой и благоуханием, желая прикоснуться к пурпурной красавице. Но каждый, кто пытался это сделать, рисковал пораниться об острые, как бритва, шипы. Завистливые языки начали поговаривать, что это злая, высокомерная роза, что она отделилась от всех, и никого не признает, и ранит только, чтобы доставить боль.